«Увидеть Париж и умереть», «романтическая Франция» - слышишь подобные фразы и представляешь себя где-нибудь в Париже… с чашкой шоколада и круассаном в руке… А вот Александр Домогаров – счастливый человек! Для того, чтобы попасть во Францию, ему не надо покупать билеты и оформлять визу – достаточно лишь выйти на сцену в главной роли в спектакле «Сирано де Бержерак», вспомнить своего Жоржа Дюруа из постановки «Милый друг», поставить диск с фильмом «Графиня де Монсоро» и увидеть себя в роли де Бюсси. А еще он оказывается во Франции каждое утро – на репетициях спектакля «Палач» по пьесе Эдуарда Радзинского.

«Когда слышу «Франция» - сразу представляю Париж, Лувр. Был в Париже года три назад на съемках фильма «Звезда эпохи». К сожалению, не смог провести в Лувре достаточно времени – из-за работы времени постоянно не хватало. Поэтому в основном знаю Францию по книгам, картинам… и немного по своим коротким, но ярким впечатлениям. Скажу честно: у меня не было расхожего ощущения «увидеть Париж и умереть». Город, конечно, своеобразный, располагает к любви и романтике, но я был на работе, поэтому, несмотря на весну, с влюбленностью как-то не задалось… Вообще мне кажется, что впечатление от любого города на земле полностью зависит от твоего собственного настроения. Можно в какой-то маленький российский городок приехать и остолбенеть: «Как красиво!» На самом деле там будет все развалено, сломано и так далее… Но у тебя верное настроение было».

- «С романтической Франции началась моя кинокарьера – телевизионный фильм по роману Дюма «Графиня де Монсоро». Красивая история, прекрасная литература. Если тебе удается образ, подобный де Бюсси – это замечательно. Но в какой-то момент ты начинаешь уставать от однообразия. Невозможно вечно играть романтику! Я все-таки за свои сорок пять лет накопил много больше. Мне другие темы становятся интересны, хочется пробовать сложные, разносторонние образы. Сейчас такой появился – главный герой в спектакле «Палач» по пьесе Эдуарда Радзинского. Интересно, что и здесь снова Франция: но только время французской революции. Спектакль начинается с диалога, в котором уже видна вся неоднозначность моего героя. В нем он говорит о том, что нельзя обвинять палачей – они лишь исполнители. Саму казнь придумали другие, эти другие не только узаконили убийство, но и превратили его в публичное действо. Мы исполняем, а вы придумываете, как это сделать: вы думаете, как четвертовать, сжигать, вы придумываете гильотину… С точки зрения картинки, меня, конечно же, привлекает время де Бюсси – шпаги, шляпы с плюмажем. Что же касается «Палача», то тут и персонаж другой, и Францию ты видишь с другой стороны. Если там была романтика, то здесь уже выступает на первый план история. Я очень много нового узнаю о Франции-республике. Человечество же не взяло ни одного урока из опыта французской революции. Все уничтожалось на корню… Кровь, казни… Франция предстает не цивилизованной европейской страной, а чем-то диким и необузданным».

«Мне кажется, что Франции было бы лучше сохранить статус монархического государства. Я так полагаю не из политических убеждений, но потому, что монархия – это особый образ. Вот как в Англии – королева не несет практически никакой политической нагрузки, все делает парламент. Но она есть символ, основа государства. Это образ, благодаря которому сохраняются традиции. «Королева», «королевская семья» - звучит? И еще как!»

«Можно было бы блеснуть интеллектом и сказать, что историческая личность, с которой у меня ассоциируется Франция, это в первую очередь Шарль де Голль, но зачем? Первый, кто вспоминается, это известнейший литературный персонаж – Д'Артаньян. Он для меня истинный француз. Лошадь желтого цвета, шляпы с перьями, шпаги, дуэли и «Пора-пора-порадуемся!» Видимо, это навсегда – Франция и романтические герои, мушкетеры, страстные романы, красивые женщины, французский двор, галантный век, «после нас хоть потоп» и так далее…»

«Любую страну надо познавать через общение, у меня же не было такой возможности узнать Францию. Мое общение, в основном, построено с историей. Например, Сирано де Бержерак – серьезный литератор, прекрасный автор, да, с несносным характером и людей поубивал достаточно за свою жизнь, но этот образ полностью соответствует моему представлению о Франции. В истории Сирано есть тема высшей любви, высшего ее понимания, самопожертвования. Наверное, есть в этом какая-то закономерность, что история такой прекрасной любви написана о Франции и о французе. Видимо, сама страна наталкивает на подобные темы».

«Во Францию мог бы уехать, но только по работе. До сих пор все мои визиты туда были рабочими и деловыми. Съемки, фестивали, Канны, Ницца… Канны поразили меня обилием красивых людей: ухоженные импозантные мужчины, красивые роскошные женщины… Я восхищался, пока мне не сказали «Дурак ты! Это же со всего мира люди приехали на фестиваль! Откуда ты знаешь, что это все французы?» А я даже как-то об этом не подумал – просто любовался».

«Если говорить о французской красоте, то сразу говорю: Анни Жирардо. Почему-то сразу вспоминается именно то поколение… Вообще у меня в жизни есть мечта: хочу взять автограф у двух актеров. У Аль Пачино и у Делона! Делон с возрастом стал просто великолепен! Раньше он был просто красивым мужчиной. А сейчас на его красивом лице появились морщинки, видна вся его жизнь и колоссальный опыт. И это стало по-настоящему красиво».

«Из своей первой поездки во Францию я вез домой какой-то жутко пахучий сыр и естественно, «Бордо». Сейчас я бы привез какие-то картины. Это могла бы быть современная живопись пятидесятых годов. А вот если бы у меня была возможность увезти с собой частичку Франции, то тихо отпилил бы кусок Эйфелевой башни. Для меня это главный символ Парижа. Правда, наверное, в этой железке никто не увидел бы ни башни, ни Парижа… Но, главное, что я бы знал, что это и откуда».